Выступления Владимира Путина на заседаниях Международного дискуссионного клуба «Валдай» – его коронный номер, классика жанра, почти как прямые линии, только перед иностранной аудиторией. По крайне мере, так предполагалось изначально, и долгое время главной фишкой «Валдая», позволявшей заманивать на него статусных иностранных экспертов, был его клубный характер, некий эксклюзивный формат общения с президентом России.
В итоговой пленарной сессии XVII ежегодного заседания Владимир Путин тоже принял участие – в режиме видеоконференции. Тема его выступления была сформулирована так: «Уроки пандемии и новая повестка: как превратить мировой кризис в возможность для мира».
Эксклюзивность этого выступления уже ушла – причем не сейчас, а начиная, мне кажется, с 2013 г., когда единственный раз мне довелось там побывать. И хотя Владимир Путин продолжал встречаться за обедом накоротке с узким кругом наиболее доверенных и статусных иностранных участников, мероприятия Валдайского клуба стали активно разворачивать в сторону внутренней аудитории. Но для него по-прежнему готовились панели с участием бывших европейских политиков, в основном уже ушедших на покой. Тогда же начался сдвиг в составе приглашенных иностранных экспертов и на этих панелях, и на «Валдае» вообще, в сторону Китая, Ирана и Юго-Восточной Азии.
В этот раз «Валдай» проходил в Москве и по составу экспертов представлял собой зрелище довольно жалкое, примерно как перечень тех иностранных лидеров, которые поздравили Владимира Путина в его день рождения 7 октября. И дело тут совсем не в коронавирусе, поскольку и те немногие иностранные эксперты, кто задавал вопросы Путину, не присутствовали в зале, а делали это издалека. Просто Путин стал токсичным, и если раньше участие того или иного известного эксперта в ежегодном заседании клуба «Валдай» лишь иногда встречало сдержанную критику, и в основном у нас в стране, а не на Западе, то сегодня это стало совсем неприличным.
Так что половину вопросов Владимир Путин получил от российского ядра клуба – своих-своих, причем большую их часть от выступавшего модератором Федора Лукьянова, научного директора клуба. Кроме нескольких европейцев, американца, канадца и австралийца среди вопрошавших Путина оказались еще только два китайца в самом конце. Кстати, на вопросы о развитии российско-китайских отношений Путин отвечал хоть и в превосходных степенях, но очень лапидарно – не то что о Германии.
Интересно не только к кому, но и с чем обращался Путин. Адресата было два: Запад, в первую очередь США и Германия; сограждане – кому как не последним могли быть адресованы путинские фирменные простолюдизмы, вроде «здрасте, вот кино хорошее» или «бред, чушь собачья!», чересчур в этот раз обильные. Общий тон был умиротворяющий, далекий от победительного, а в отношении Карабаха и роли Турции в армяно-азербайджанском конфликте – даже и растерянный. Новой информации в почти трехчасовом общении с экспертами было не так много: что Владимир Путин лично распорядился отпустить Алексея Навального на лечение в Германию; что он несколько раз на дню созванивается с лидерами Азербайджана и Армении о прекращении вооруженных действий, от которых уже погибло порядка 5000 человек. Упомянутое Путиным предложение к США договариваться о кибербезопасности, на которое Кремль ждет ответа, прозвучало сразу после выдвижения минюстом США обвинения против шести офицеров ГРУ, атаковавших компании и больницы США, энергосистемы Украины, президентские выборы во Франции и зимнюю Олимпиаду в Пхёнчхане, и встык с введением Советом Евросоюза санкций против ГРУ России и его начальника из-за кибератак, совершенных против Бундестага Германии в 2015 г. и Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в 2018 г.
Путин «поплыл» дважды: когда на вопрос немецкого эксперта об отравлении Навального, завершении особых российско-германских отношений и необходимости что-то сделать для их восстановления, сначала включил дурочку, как нашкодивший школьник, а в какой-то момент просто запустил малосвязный поток сознания. Отвечая на вопрос о Германии, он сделал заход издалека, от объединения Германии, и сказал о взаимном экономическом интересе, который, мол, никуда не денется.
Второй раз, уже в конце, Путин споткнулся опять-таки на немце. Отвечая на изящно наброшенный политологом Александром Раром, как шайба на клюшку, вопрос, Путин спутал свое выступление в Бундестаге в 2001 г. с мюнхенской речью 2007 г. и наброшенную ему шайбу не заметил. Между тем Александр Рар, как бы продолжая вопрос своего соотечественника, что нужно сделать для восстановления отношений, предложил идею поработать в области дигитализации и экологическое партнерство, которое объединило бы, может быть, заново в энергетическом плане Европу и Россию.
В стенограмме на сайте президента есть оба эти странные, если не сказать беспомощные, ответа Путина не о том, о чем его спрашивали, демонстрирующие очевидную неадекватность президента. Похоже, здесь уже как когда-то с товарищем Сталиным – ни обратить его внимание на смысловой сбой, ни поправить, ни изъять из публикации.
Дело, однако, не в частных сбоях, в конце концов, они могут быть у любого немолодого политика. Дело в том, что Путин выпал из той самой новой повестки, которая была вынесена на Валдайском клубе в качестве темы этого года, и его попытки эту повестку оседлать выглядят жалкими и беспомощными.
