Бум частных инвестиций — к началу этого года брокерские счета имели уже почти 9 млн человек — радует и тревожит одновременно. Наконец-то деньги населения по-настоящему начали работать на фондовым рынке. Но далеко не у всех достаточно знаний и опыта, особенно для работы со сложными инструментами, чем зачастую пользуются финансисты. Банки нередко предлагают вкладчикам в качестве более доходной альтернативы депозитам структурные облигации, полисы инвестиционного или накопительного страхования жизни и другие инструменты.
Призывы Центробанка аккуратнее продавать такие продукты инвесторам-новичкам почти ни к чему не приводят, и регулятор подготовил законопроект и проект указания, запрещающие продавать неквалифицированным инвесторам «сложные» продукты. Это вызвало бурные споры между ЦБ и участниками рынка.
Как сочетать заботу об инвесторах с развитием рынка, надо ли защищать начинающих инвесторов, и если да, то как? Об этом VTimes спросили экспертов, стоявших у истоков российского финансового рынка.
Олег Вьюгин, профессор Высшей школы экономики, бывший руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР): «Паевые фонды, ETF — вот удел неквалифицированных инвесторов».
С точки зрения общего замысла мы движемся в русле мировых тенденций. Регулирование постепенно меняется во всем мире: появляются новые инструменты, и регуляторам нужно реагировать на это и время от времени обновлять список доступных разным типам инвесторов инструментов. На американском рынке, например, неквалифицированным инвесторам тоже доступны далеко не все инструменты, плюс значительная их часть прибегает не к активным, а к пассивным способам инвестирования, через фонды. Я думаю, что мы тоже к этому идем. Паевые фонды, ETF — вот удел неквалифицированных инвесторов.
Разобраться в сути такого инструмента, как, например, структурная нота, может быть сложно не только новичку, но и опытному инвестору. Даже профессионалу потребуется время, чтобы разобраться в том, как начисляется доход по конкретной ноте, и оценить риски.
С другой стороны, важно сохранить баланс и не отрезать непрофессиональных инвесторов от слишком большого количества инструментов, и не лишить их тем самым возможности получать доход хотя бы немного выше, чем по банковским вкладам.
Белла Златкис, зампред правления Сбербанка, бывшая замминистра финансов: «В нашей стране те, у кого есть лишние 1,4 млн, чтобы вложить их, в дополнительной защите не нуждаются».
На наш взгляд, порог в 6 млн руб., необходимый для получения статуса квалифицированного инвестора, — очень высокий. В результате с принятием нового законопроекта, предлагаемого ЦБ, под ограничения попадет слишком большое количество инвесторов. Поэтому можно было бы снизить этот порог до 1,4 млн или хотя бы 2–3 млн руб. Я считаю, что в нашей стране те, у кого есть лишние 1,4 млн, чтобы вложить их в инструменты финансового рынка, уже обладают достаточным опытом и знаниями для работы на фондовом рынке и в дополнительной защите не нуждаются.
Кроме того, следует ускорить срок введения тестирования на знание простых структурных инструментов, где понятно, как формируется доход (например, облигаций, где доход зависит от динамики какого-либо фондового индекса). Начать проводить тесты, на наш взгляд, можно было уже с апреля. Иначе неквалифицированные инвесторы на слишком долгий срок останутся без возможности покупать даже базовые структурные инструменты.
Владимир Миловидов, заведующий кафедры МГИМО, бывший руководитель ФСФР: «Человек будет пробовать новые способы получить доход, это в его природе».
Приход розничных инвесторов на рынок прогнозировался давно. Еще в 2008 г., когда мы утвердили программу долгосрочного развития финансового рынка, мы ориентировались даже на большие, чем сейчас, цифры, ожидая примерно 20 млн частных инвесторов к 2020 г. Этот процесс объективен. Традиционные консервативные инструменты перестали быть привлекательными, банковские ставки находятся на минимумах, а проценты по валютным вкладам и вовсе в районе нуля. Естественно, люди начали искать альтернативные способы заработать и стали уходить в более волатильные, но и более высокодоходные инструменты фондового рынка — золото, даже криптовалюты, а банки в ответ стали предлагать более сложные, структурные продукты, чтобы не терять клиентов. Возможности у розничных инвесторов получать высокие доходы невысоки, но при этом у них довольно высокий аппетит к риску.
Естественно, что в этих условиях остро встает вопрос защиты инвесторов. Но традиционные способы, с помощью которых это можно делать, — это противодействие манипулированию и инсайду, работа с недобросовестными игроками, высокие требования к финансовым институтам (прозрачность, отчетность и т.д.). Я думаю, что нужно идти по этому пути и ужесточать требования к компаниям, заставлять их максимально разъяснять все риски клиентам. В том числе, возможно, и приостанавливать право на заключение договоров, если компания разъясняет недостаточно, но в таком случае нужен понятный набор критериев, почему и когда регулятор может так поступить.
Очень легко завинтить гайки, но проблему этим не решить. Грань между квалифицированными и неквалифицированными инвесторами слишком тонкая. Не раз было доказано, что профессионалы могут ошибаться даже больше новичков, потому что слишком уверены в себе. Кроме того, рынок постоянно меняется, появляются новые продукты, и грань между сложными и простыми инструментами постепенно тоже сдвигается. Ограничив инвестора инструментами, дающими 1–2% годовых, ничего не добиться: человек будет пробовать новые способы получить доход, это в его природе. Так что меры по защите инвесторов нужны и важны, но не менее важна осторожность. Иначе, желая защитить инвестора, можно нарушить его права.
Павел Медведев, финансовый омбудсмен при Ассоциации российских банков: «Я против запретов. Первоочередная задача — это разъяснять».
То, что мы наблюдаем сейчас на рынке, очень тревожит. С падением ключевой ставки и следом ставок по вкладам в банках, а также введением налога на проценты с депозитов стала меняться структура обращений к омбудсмену: если последние лет десять обращения тех, кто не может платить по кредитам, преобладали над всеми остальными вместе взятыми, то сейчас к ним стали приближаться по количеству жалобы тех, кто потерял деньги на финансовом рынке. Они, в свою очередь, делятся на крик отчаяния тех, кто лишился всего мгновенно, связавшись с мошенниками, и недоумением тех, кто обратился к легальным компаниям и терял деньги постепенно. Но в любом случае в условиях, когда экономика не растет, вероятность получить доход на финансовом рынке не выше, чем в казино.
Тем не менее я против запретов, потому что как только начинаются любые подобные обсуждения проблем финансового рынка, тема привлекает еще больше внимания как мошенников, так и потенциальных жертв; и те, и другие становятся активнее, и количество потерянных и украденных денег возрастает. Я думаю, что первоочередная задача — это все же разъяснять. Постоянно разъяснять, в чем разница между банковскими продуктами и инструментами фондового рынка, что только деньги, размещенные на вкладе, застрахованы в пределах 1,4 млн руб. Чтобы у населения осталось на подкорке, что деньги нужно прежде всего нести в банк (убедившись, конечно, что у него есть лицензия). Правда, разъяснять, не имея канала связи с согражданами хотя бы сравнимой пропускной способности с каналом связи мошенников, трудно, если вообще возможно.
Позиция регулятора
У начинающего инвестора должно быть не только четкое понимание правил инвестирования и всех рисков, связанных с инвестициями, но также не должно быть иллюзий и ложных ожиданий в отношении результатов, сказал VTimes представитель ЦБ. Инвестиции могут принести повышенный доход, но также могут быть убыточными — это зависит от выбранной стратегии инвестирования, напомнил он. Важно, чтобы инвестор понимал: при инвестировании доходность не гарантирована (в отличие от банковского вклада), а инвестированные средства не застрахованы государством, отметил представитель регулятора. Комментировать сам законопроект, по его словам, пока преждевременно, он еще обсуждается.
