Любой, кто хотя бы бегло взглянет на кадры московского протеста, переполняющие социальные сети, согласится, что участвовало в нем во много раз больше людей, чем те 4000, о которых говорит МВД. Минимальная забота о достоверности транслируемых сюжетов — важная особенность нынешней пропаганды.
Чтобы убедиться в этом, достаточно взять последние выпуски новостей и сравнить их с тем, что происходит в реальной жизни. Сотрудник Росгвардии бьет пожилую женщину ногой в живот? Ерунда! А мы покажем, как он протестующим рафаэлки раздает. На протяжении долгих лет мы с гордостью демонстрировали кадры детей, наряженных в футболки «Единой России» и марширующих с портретами Путина? Ничего страшного! А сейчас расскажем, что это не власти, а Навальный детей в политику втягивает.
Зачем транслировать неправду, которая легко разоблачается? В конце концов, даже в допотопные советские времена общество нашло возможности отделить зерна правды от плевел лжи. Понятно, что сегодня, в эпоху социальных сетей и ютуба, сделать это на порядок легче.
Дело в том, что пропаганда сейчас пытается не столько кого-то в чем-то убедить, сколько попросту троллит оппозицию. Она хочет заставить ее кипеть в бессильной злобе. Цель эту кремлевские стратеги придумали для себя сами, интуитивно. Конечно, у троллинга есть задачи, объясняемые формальной логикой. Покипев, человек может через какое-то время выкипеть. Но главный мотив здесь заключается не в этом. Его природа вообще лежит не в рациональной плоскости и не носит политтехнологического характера. Это что-то глубоко личное.
Люди, контролирующие российскую пропаганду, боятся и ненавидят протест. За 20 лет они ведь на какие только майданы не насмотрелись — от практически родного Януковича до далекого суданского аль-Башира. Конечно, пока кремлевцы чувствуют себя хорошо защищенными. У них ведь и ОМОН, и ФСБ, и Бастрыкин в придачу. Вроде все нормально, но какой-то иррациональный страх все равно присутствует. Есть чувство исторической обреченности. И вот эти люди за эту свою боязнь мстят. Как дети в зоопарке, кидающие в медведя огрызки яблок или найденные поблизости камешки. Здорово же! Он страшный, рычит, а нам сделать ничего не может.
Помимо боязни есть и зависть. Пропагандисты ведь тоже в детстве про трех толстяков и про Чиполлино читали. И про Уленшпигеля — когда немного подросли. Они в общем-то чувствуют, что не на той стороне баррикад оказались, и бессознательно своим противникам завидуют. И вот чем больше они завидуют — тем больше злятся и тем сильнее троллят. Чтобы и те тоже бесились. Чтобы и им жизнь медом не казалась.
Это не самое рациональное решение. Впав в эмоции, кремлевцы забывают, что главная задача пропаганды — не злить врага, а убеждать колеблющегося. Забывают о правиле, которое — если хочешь быть убедительным — нужно неукоснительно соблюдать: пропаганда должна быть достоверной. Понятно, что твердокаменных оппозиционеров ни в чем не убедишь, но ведь эти самые колеблющиеся — которые, собственно, и определят судьбу схватки, — они ведь тоже не идиоты. И им не нравится, когда их за таковых держат.
Кроме того, надо иметь в виду, что кипящие под воздействием троллинга противники режима тихо перегорают только до определенного момента. А после — спустя какое-то время — они начинают выходить на улицу. Думаю, что в деле мобилизации протестующих издевательские сюжеты госканалов играют сейчас не меньшую роль, чем деятельность самих лидеров оппозиции. Именно первые порождают ту бурю негативных эмоций, которую канализируют вторые. Последние, в принципе, могли бы сказать за это Алексею Громову и Сергею Кириенко спасибо.
Троллинг позволяет чувствовать себя победителем, однако удовлетворять свои психологические потребности вопреки интересам дела как минимум непрофессионально. Эмоции нужно отбросить, а стратегию поменять. Сюжеты должны стать гораздо более достоверными, троллинг забыт как страшный сон, а разговаривать с аудиторией нужно всерьез.
Не надо думать, что она готова переварить любую чушь.
