Важнейшей темой экономических дискуссий в России стали меры властей по регулированию продовольственного рынка. С одной стороны, новостные ленты полнятся распоряжениями властей о замораживании цен на сахар и растительное масло, предписаниями министерствам и ведомствам мониторить рост цен и даже инициативами депутатов о введении уголовного наказания за излишне активное освещение такового. С другой стороны, статистика указывает на ускорение инфляции, масса данных свидетельствует о том, что она особенно высока именно в сегменте продовольственных товаров повседневного спроса, а одна за другой компании-переработчики получают сообщения о повышении оптовых цен то на один, то на другой ходовой вид сырья. Эксперты соревнуются в предложении рецептов борьбы с повышением цен, костерят бюрократические методы регулирования и предвещают наступление новой эпохи всеобщего дефицита. Но два момента часто упускаются из вида.
Первое
важное обстоятельство, которого нельзя не замечать, сводится к тому, что рост цен не выглядит экстраординарным. Часто можно видеть сравнения с, например, европейскими странами (так, говорится, что за истекщие 12 месяцев «продуктовая» инфляция в России составила 8,2%, а в ЕС — всего 1%). Между тем если мы рассмотрим ситуацию, например, в интервале 10 лет, с 2010 по 2020 гг., то увидим, что рост рублевых цен составил:
на свинину — 19%, на курицу — 32%, подсолнечное масло — 36%, яйца — 54%, рис — 64%, пшеничную муку — 71%, молоко — в 2,07 раза, капусту — в 2,12 раза, а сливочное масло — в 2,58 раза.
Цены на гречневую крупу не изменились, картошка подешевела на 22%, а сахар — на 23%. За тот же срок средневзвешенный курс доллара в рублях вырос в 2,37 раза, а в евро — в 2,04 раза. Это означает, что по базовым продуктам в России цены росли в среднем вдвое медленней, чем курс основных валют к рублю, и в тех же евро у нас наблюдалась существенная дефляция, в отличие от стран Европейского союза. Средняя начисленная номинальная заработная плата в России за те же годы выросла в 2,43 раза, что также говорит о весьма умеренном росте цен на продовольственные товары.
Российский рынок связан с глобальным — как через импорт, так и через экспорт, так что я бы не спешил критиковать российских производителей и переработчиков за повышение цен: за последние 10 лет они не росли опережающими темпами и недавний всплеск вполне может быть списан на то, что волна продовольственной инфляции (за последние шесть месяцев пшеница подорожала на 31,7%, сахар — на 38,5%, а кукуруза — даже на 67,1%) сейчас дошла и до России — где, еще раз повторю, рост цен в предшествующем периоде был более чем умеренным (кто не верит, может сравнить с периодом 2000–2010 гг.). В этом нет вины производителей, импортеров и переработчиков — так что властям следовало бы принимать меры, отличные от административного регулирования. Естественно, возникает вопрос: какими бы они могли быть? Отвечая на него, эксперты (и автор этих строк в том числе) указывают то на субсидирование по европейскому варианту, то на организацию адресной поддержки малоимущих потребителей по американскому — но эти призывы адресованы в первую очередь к властям и, с одной стороны, не касаются главной специфически российской причины высокой стоимости и низкого качества еды, а с другой стороны, никак не мобилизуют гражданское общество, не давая ему ясной программы действий.
Вторая
важная проблема. На мой взгляд, одной из главных причин относительно высокой стоимости продовольствия в России являются введенные в 2014 г. Кремлем «контрсанкции» против европейских производителей, а также серьезная таможенная защита российского рынка (к примеру, при мировой цене на сахар около $450/т ввозная пошлина на него на март 2021 г. установлена на уровне $203/т, или почти 45% текущих рыночных котировок). Иначе говоря, проблема современного российского продовольственного рынка в том, что он существует в рамках жесткого протекционизма, который позволяет удерживать высокие потребительские цены (я еще раз хочу подчеркнуть, что речь сейчас идет об уровне цен, а не о темпах их роста). В связи с этим вспоминается хорошо известный — но никогда не упоминаемый в России — сюжет: история так называемых «хлебных законов» (corn laws) в Великобритании XIX в.
Как сделать рынок дороже
Введенные первоначально в 1773 г., запретившие экспорт зерна и позволившие его импорт только в случае превышения внутренними ценами определнного порога (который к тому же постоянно пересматривался в сторону повышения), эти законы к концу наполеоновских войн были серьезно ужесточены и вскоре сделали британский рынок одним из самых дорогих в мире — разумеется, под предлогом неустанной борьбы за интересы местных производителей и ради повышения стоимости земли и арендных доходов землевладельцев (я хотел бы ошибиться, но в России реальные причины «антисанкций» выглядят как минимум чрезвычайно похожими на вышеописанные). В отличие от России, население которой готово терпеть любые эксперименты власти, в Великобритании отмена «хлебных законов» стала главной точкой консолидации представителей среднего класса к концу первой трети XIX в., породив мощное общественное движение; их отмена в 1846 г. стоила поста премьера Роберту Пилю, но стала важнейшим событием во внутренней политике страны и ускорила ее развитие во второй половине столетия.
На мой взгляд, именно требование отмены контрсанкций и любых ввозных пошлин на продовольственные товары давно должно было стать лозунгом тех российских партий, которые заявляют в своих программах приверженность социальной справедливости и борьбе за права малообеспеченных россиян.
Новая «Лига против хлебных законов» (разумеется, с ее российской спецификой) выглядит сегодня не менее востребованной общественной инициативой, чем Фонд борьбы с коррупцией, так как тема отмены контрсанкций и ввозных пошлин способна объединить огромные массы людей, которые как пока еще разрозненные потребители ощущают мощное давление немногочисленных, но хорошо организованных лоббистов-производителей, в массе своей тесно связанных с высокопоставленными чиновниками и политиками. И если связь между низкими пенсиями и «дворцом Путина» еще нужно объяснять и доказывать, то обусловленность высоких цен в магазинах (с 1 апреля, когда закончится введенный властями и крупными производителями «мораторий» на их повышение, они станут еще выше) своекорыстной политикой властей будет воспринята людьми гораздо проще и быстрее. В данном случае в одном пакете требований могут объединиться противодействие коррупции (связки чиновников и крупных производителей), борьба с монополиями (агропромышленных холдингов и торговых сетей), протест против усиливающейся хозяйственной автаркии (важную роль в которой играет растущая роль таможенного регулирования) и, наконец, отторжение основанной на тотальном вранье официальной геополитики (сегодня подавляющее большинство граждан России считают, что ограничение поставок продовольствия не введено решением Кремля, а является элементом враждебной по отношению к России политики Запада).
Решить продовольственную проблему
До выборов в VIII Государственную думу — которая почти наверняка окажется самой бесцветной и сервильной из всех постсоветских парламентов — остается всего полгода, а программы и обещания политических партий и отдельных кандидатов состоят в основном из абстрактных лозунгов и рассуждений. Учитывая, что правительство, судя по его действиям, не имеет ни малейшего шанса разрешить новоявленную «продовольственную проблему», мне кажется, что понятный набор предложений в данной сфере мог бы стать важным инструментом столь необходимой сегодня демократическим силам России широкой общественной консолидации.
