Кресло под Владимиром Путиным уже шатается

Репрессии в России переходят в качественно новую фазу. Их уже ничто не сдерживает, и они подпитывают сами себя. Обыски ранним утром, унижения и запугивания, аресты, от которых не защищает уже ничто — ни возраст, ни профессия, ни общественное положение, ни деньги, конвейеры сфабрикованных дел, конвейеры неправосудных приговоров, полное попрание права (привет председателю Конституционного суда Зорькину, внесшему в это немалый вклад).

То, что в XXI в. применяются методы, использовавшиеся лет 85 назад в СССР и Германии, говорит о многом. Выполняют эти действия, калечащие судьбы уже тысяч людей, многочисленные рядовые исполнители. В этой связи нельзя не вспомнить книгу Ханны Арендт «Банальность зла», ставшую классикой политологии. Побывав на суде в Иерусалиме над Адольфом Эйхманом, который отвечал в нацистской Германии за уничтожение евреев на практике, Арендт сделала вывод: он не был исчадием ада, а просто пытался добросовестно выполнять свою работу, хотел продвижения по службе.

Сегодня многие следователи, судьи, прокуроры, полицейские, наверное, тоже «просто исполняют свои должностные обязанности», не желая лишиться работы, премий, положения, прибавки к пенсии и т. д. Поэтому и надо стараться, чтобы посадить еще -дцать врагов народа, закрыть еще -дцать враждебных сайтов. Ведь кажется: защитишь власть — и она тебя не обидит.

На самом деле исполнителям сегодня стоит думать о защите не власти, а самих себя. По нескольким причинам. Но поскольку сами они об этом вряд ли задумаются, то честным людям с чувством собственного достоинства, которые в ближайшие дни и месяцы могут оказаться в кабинете следователя или на скамье подсудимых, возможно, следует обращать внимание усердных служак вот на что.

Во-первых, когда маховик репрессий раскручивается, он не щадит никого — ни врагов, ни друзей. Чтобы это понимать, достаточно мало-мальски знать историю. Например, если власть в какой-то момент решит на время сдать назад или снять с себя ответственность за репрессии, то виновными сделают их исполнителей. После статьи Сталина «Головокружение от успехов» осудили тех, кто проводил коллективизацию на местах, впоследствии Ежов расправился с Ягодой и его подручными, а Берия расправился с Ежовом и его подручными. Александр Лукашенко расправляется в том числе с бывшими соратниками. Так что сегодняшние карьеристы — следователи, прокуроры, судьи — завтра могут оказаться по другую сторону стола. И стекла в зале суда. По-другому просто не бывает.

Во-вторых, стоит задуматься и о том, что с ними произойдет после смены режима. Которая может оказаться совсем не за горами. Ведь само ужесточение репрессий говорит о жутком испуге власти. Очевидно, ее поддержка уже катастрофически низка, иначе зачем так нервничать? Если бы в Кремле были уверены, что «Единая Россия» спокойно наберет на сентябрьских выборах большинство за счет традиционной агитации, активизации многочисленных сторонников и сгона на избирательные участки бюджетников и стариков, то можно было бы так не напрягаться. В крайнем случае необходимые голоса могли бы добавиться в урнах на пеньках.

Но, если начались ковровые бомбардировки Воронежа, от дела против редакторов студенческого журнала до ведения в государственной тайне дела об экстремизме ФБК Признан в России «иностранным агентом». Мы указываем это по требованию властей. Организации и частные лица, признанные «иноагентами», оспаривают это решение в судебном порядке. Мы не согласны с этим решением и выражаем им поддержку. , значит, обеспечить нужное представительство неспособны даже волшебники из Центризбиркома?

Только не стоит думать, что недовольство общества удастся подавлять бесконечно. Россия, по меткому выражению философа и публициста Василия Розанова, «слиняет» «самое большее в три дня»: так было и в феврале 1917 г., и в августе 1991 г.

Наконец, в-третьих, есть исторические тенденции. Это, конечно, сложная материя для карьеристов из властеохранительных органов, но все же им стоит хотя бы задуматься о том, что люстрация уже в совсем обозримом будущем может оказаться для них наименьшим наказанием.

В мировом развитии за последний век можно наблюдать несколько интересных параллелей. Примерно раз в 40 лет происходит крупный экономический кризис, свидетельствующий о том, что мир в своем развитии дошел до определенного предела. Такие кризисы были в 1929 г. (ознаменовал начало Великой депрессии), в начале 1970-х гг. (1971–1973 гг. — крах Бреттон-Вудской валютной системы, отвязка курса доллара от золота, переход в 1973 г. с фиксированных валютных курсов на плавающие, в этом же году — нефтяной шок; начало десятилетия стагфляции), 2008 г. (Великая рецессия). Примерно полтора десятилетия после кризиса характеризуются проблемами в экономике, обострением международных отношений, общественными и военными конфликтами (а то и полномасштабной войной, как в 1939–1945 гг.).

При этом укрепляются тоталитарные режимы — возможно, пользуясь своей силой на фоне временных проблем в рыночных экономиках и демократиях. Во время Великой депрессии это были прежде всего Германия, Италия, Япония, сталинский СССР, к ним можно добавить Испанию Франко и Португалию Салазара. В 1970-е и начале 1980-х гг. мощь СССР не подвергается сомнению, благо цены на нефть находятся в долгосрочном восходящем тренде, а страна переживает расцвет (точнее, застой — ну, то есть стабильность, поэтому может себе позволить втянуться в военный конфликт в соседней стране). После 2010-е года говорят о подъеме авторитарных режимов на фоне вялого экономического роста, обострения социальных проблем и волны популизма на Западе: Эрдоган делает из Турции региональную сверхдержаву, Россия «встает с колен» и может себе позволить втянуться в военный конфликт в соседней стране, а Китай чувствует себя мировым лидером, которому пальца в рот не клади.

Но что интересно: во второй половине второго десятилетия эти режимы рушатся, выработав свой ресурс, в то время как для рыночных демократий наступает более двух десятилетий подъема и процветания. В 1945 г., через 16 лет после кризиса, разгромлены страны Оси. В 1989–1991 гг., менее чем через 20 лет после кризиса, рухнули коммунистические режимы в Восточной Европе и СССР (с пика кризиса в 1973 г. до падения Берлинской стены в 1989 г. тоже прошло 16 лет). А через 16 лет после кризиса 2008 г. будет 2024 год.

К тому же, как сказал Марк Твен, «история не повторяется, она рифмуется». Аналитики по всему миру в голос говорят о том, что пандемия ковида ускорила существующие тренды. Так что, может, и тоталитарные режимы в этот раз начнут рушиться раньше, чем через 16 лет после кризиса.