Дефицит металлов может задержать зеленый переход

Для аккумуляторов, солнечных панелей, ветряных турбин и электрификации с их использованием необходимо огромное количество металлов. Однако цикл разведки и разработки месторождений долог, предложение будет отставать от спроса, формируемого стремлением стран и компаний достичь целей Парижского соглашения по климату. Это приведет к долгосрочному росту цен на металлы, что может замедлить переход на зеленые технологии, предупредило в докладе Международное энергетическое агентство (МЭА).

Продажи электромобилей в 2020 г. выросли в мире на 41% до примерно 3 млн, отмечает МЭА. А единственным источником энергии, спрос на который увеличился, стал возобновляемый: при этом предложение реагирует стремительно — новые установленные мощности составили почти 280 ГВт, увеличившись на 45% (рекордный рост с 1999 г.). В ветряной энергетике они выросли на 90%, в солнечной — на 23%.

«Исключительно высокие темпы роста установки новых мощностей, 90% которых в мире приходится на  ВИЭ возобновляемые источники энергии , становятся „новой нормой“ в 2021 и 2022 гг.», — констатирует агентство. В результате среднегодовой ввод мощностей ВИЭ в 2020–2022 гг. превысит показатель 2016–2019 гг. в 1,5 раза, по его оценке.

Ведущие производители возобновляемой энергии — США, Европа, Китай, Индия — не собираются сбавлять темпы ее развития, отмечает МЭА. Это подтвердила в среду национальный советник по климату президента США Джина Маккарти. США будут развивать чистую энергетику и у себя, и способствовать ее продвижению в других странах, «чтобы она стала наиболее предпочтительным источником, становилась все дешевле и дешевле, чтобы господдержка была больше не нужна, но это стало бы будущим, к которому все стремятся», сказала она.

В США ВИЭ — уже самый дешевый энергоресурс (и именно этим определяется дальнейшее развитие энергосистемы страны), к тому же дающий такие дополнительные преимущества, как чистота воздуха и воды, улучшение здоровья населения: «Чем больше мы будем рассказывать об этом, тем больше люди в других странах будут хотеть того же, и вы увидите сдвиг спроса, так что у любой международной компании будет только один выбор работы на рынке — с использованием чистой энергии». «Мы будем работать над этим, как сумасшедшие», в том числе продвигая инновации и технологии, связанные с чистой энергетикой, в других странах, пообещала Маккарти.

Для энергосистемы, основанной на зеленых технологиях, нужно гораздо больше рудного сырья, чем для традиционной. В результате увеличения доли ВИЭ в мировом энергобалансе среднее количество рудных ископаемых, необходимых для производства новой единицы электроэнергии, уже выросло с 2010 г. на 50%. Для электросетей нужны алюминий и медь в огромных количествах, отмечает МЭА, при этом последняя «является краеугольным камнем для всех технологий, связанных с электричеством», включая ветряные энергоустановки и электромобили. Для ветряной электростанции нужно в девять раз больше рудного сырья, чем для работающей на газе, а для электрического автомобиля — в шесть раз больше, чем для обычного.

Литий, никель, кобальт, марганец и графит исключительно важны для аккумуляторов, их эффективной и длительной работы, энергоемкости. Редкоземельные металлы необходимы для постоянных магнитов, используемых в электродвигателях и ветряных установках.

До середины 2010 г. спрос на рудные материалы со стороны энергетического сектора был относительно невелик. Но ситуация уже начала быстро меняться. В сценарии устойчивого развития МЭА (предполагает достижение цели Парижского соглашения по ограничению роста мировой температуры темпами «значительно ниже 2°С») в ближайшие 20 лет доля технологий, связанных с чистой энергетикой, увеличится в спросе на медь и редкоземельные металлы до более чем 40%, на никель и кобальт — до 60–70%, на литий — почти до 90%.

Электромобили и системы хранения энергии с использованием аккумуляторных батарей уже заменили бытовую электронику в качестве крупнейшего источника потребления лития, а к 2040 г. сменят нержавеющую сталь в качестве главного потребителя никеля. Их совокупный спрос на металлы и минералы вырастет за это время не менее чем в 30 раз.

«Чтобы иметь достаточно электромобилей, ветряных турбин, водорода, солнечных батарей, аккумуляторов, нам нужны критические сырьевые материалы по приемлемым ценам, иначе на нашем пути к климатическим целям встанут гигантские барьеры», — сказал Financial Times исполнительный директор МЭА Фатих Бироль.

По оценке агентства, в сценарии устойчивого развития совокупный спрос на рудное сырье к 2040 г. вырастет вчетверо (в том числе со стороны электроэнергетического сектора — втрое); и вшестеро, «если энергопереход пойдет быстрее в стремлении снизить выбросы углекислого газа до нуля во всем мире к 2050 г.». Наибольшего роста спроса аналитики МЭА ожидают для металлов, используемых в аккумуляторах, например для лития — более чем в 40 раз.

Но отсутствие достаточных инвестиций в разработку месторождений и другие факторы приведут к росту себестоимости технологий в сфере чистой энергетики, в результате чего энергопереход, по словам Бироля, «безусловно, замедлится». В сценарии устойчивого развития действующие рудники и готовящиеся к реализации проекты смогут обеспечить потребности в литии и кобальте к 2030 г. лишь наполовину, а в меди — на 80%.

Рост цен на металлы из-за нехватки предложения может помешать проводить энергопереход необходимыми темпами. Например, в случае с литий-ионными аккумуляторами развитие технологий и экономия на масштабе обеспечили падение их себестоимости за последнее десятилетие на 90%. В результате доля сырья в себестоимости аккумуляторов увеличилась до 50–70% с 40–50% пять лет назад. Поэтому рост цен на него окажет бóльший эффект, чем раньше, указывает МЭА: удвоение цен на литий или никель увеличит себестоимость на 6%. Если же оба металла одновременно подорожают вдвое, это нивелирует все ожидаемые выгоды от снижения себестоимости, связанного с удвоением производительности аккумулятора.

«Беспокойство относительно волатильности цен и безопасности поставок не исчезнет в электрифицированной, богатой возобновляемыми источниками энергетической системе», — отмечается в докладе МЭА.

В горнодобывающей отрасли нужно, в среднем, более 16 лет от открытия месторождения до начала производства, указывает МЭА. Инвесторы вкладывают недостаточно в новые проекты, поскольку не убеждены в решительности политиков бороться с изменением климата и реализовывать зеленый переход, считает Бироль.

По оценке аналитиков Bernstein, спрос на медь в возобновляемой энергетике и в секторе электромобилей вырастет более чем в семь раз к 2050-м гг., если мир сможет сократить нетто-выбросы CO₂ к середине столетия до нуля. Совокупный же спрос на медь в мировой экономике к этому времени может вырасти более чем вдвое, по прогнозам Glencore.

Ожидание долгосрочного превышения спроса над предложением уже привело к значительному росту цен на ряд металлов и заставляет аналитиков говорить о высокой вероятности суперцикла. Литий в этом году подорожал более чем на 100%, кобальт — на 40%, алюминий — на 27%. Цена меди взлетела с $4400/т на дне коронакризиса в марте 2020 г. до $10 500, превысив недавно исторический максимум $10 190, установленный в феврале 2011 г.

Чтобы многие страны смогли достичь объявленной ими цели сократить нетто-выбросы CO₂ до нуля к 2050 г., нужно дополнительно добывать 1 млн т меди в год, заявил на прошлой неделе Айван Глазенберг, гендиректор Glencore (этот сырьевой трейдер еще и крупный производитель меди), на организованном FT саммите Global Boardroom. Однако большинство легкодоступных месторождений, по его словам, уже разработаны, и, «чтобы стимулировать большие инвестиции в сложные месторождения, нужна будет цена меди в $15 000». Новые проекты будут реализовываться в «более рискованных местах», таких как Россия и Африка, добавил Глазенберг: «Люди не пойдут в эти более сложные регионы мира, если не будут уверены».

Если к 2030 г. электромобили составят 30% рынка, «нам понадобятся еще два Glencore», сказал Стил Ли, директор по инвестициям China Molybdenum. В Goldman Sachs тоже считают, что единственный способ справиться с грозящей нехваткой меди — это рост цены, и ждут отметки $15 000/т в середине десятилетия. В Bank of America прогнозируют подъем до $13 000 в течение полутора лет; по мнению его аналитиков, от декарбонизации также выиграет серебро (используется, в частности, в солнечных панелях) и платина (нужна для производства зеленого водорода).

Медью, впрочем, уже заинтересовались золотодобывающие компании, вдохновленные ее перспективами в свете энергоперехода. «Полиметалл» увеличит долю капиталовложений, направляемых на разведку месторождений меди и других цветных металлов, рассказал недавно его гендиректор Виталий Несис. Американская Newmont, крупнейший мировой производитель золота, работает над несколькими «мегапроектами», заявил в конце апреля гендиректор Том Палмер, и, если хоть один из них реализуется, к концу десятилетия на долю меди будет приходиться 15–20% добычи компании (сейчас медь дает ей 1,3% выручки).

Справиться с растущим спросом поможет переработка медного лома, сказала на саммите FT Кэтлин Кверк, финдиректор Freeport-McMoRan. Она не отменит необходимых инвестиций в добычу, считают в МЭА, но действительно удовлетворит часть первичного спроса — в общей сложности на 10% к 2040 г. в случае с медью, литием, никелем и кобальтом из отслуживших свой срок аккумуляторов.

Нефть в последнее столетие была стратегическим ресурсом и даже своеобразным оружием благодаря неравномерному распределению запасов и их концентрации в определенных регионах. С металлами для чистой энергетики ситуация порой обстоит еще хуже, так как концентрация их производства выше, указывает МЭА. Так, более 60% кобальта добывается в Демократической Республике Конго, а 65% перерабатывается в Китае.

Редкоземельные металлы (всего их 17) используются в радиоэлектронике, приборостроении, машиностроении, атомной технике, оборудовании для возобновляемой энергетики, аккумуляторах и др. По данным Геологической службы США, менее 40% известных запасов находится в Китае; но на него приходится 60% их мировой добычи и 87% — переработки. Также в Китае перерабатывается 58% лития (29% — в Чили, еще почти 10% — в Аргентине).

С другой стороны, перебои в поставках металлов и минералов имеют не такие тяжелые последствия, как в случае с нефтью, отмечает МЭА. При кризисе предложения на рынке нефти от роста цен страдают все, кто ездит на автомобилях и грузовиках с двигателем внутреннего сгорания. Тогда как дефицит металлов и рост цен на них влияют только на поставки новых электромобилей или строительство новых электростанций.

Поскольку нефтепродукты сжигаются, для бесперебойной эксплуатации использующего нефть оборудования необходимы ее постоянные поставки. Тогда как металлы и минералы становятся компонентами инфраструктуры, их можно извлекать и перерабатывать.

Для обеспечения «металлической безопасности» (в том числе на основе уроков, полученных в нефтяную эпоху) МЭА рекомендует:

1. Обеспечить адекватные инвестиции в диверсифицированные источники нового предложения.
2. Развивать технологические инновации по всей цепочке создания стоимости.
3. Стимулировать и масштабировать повторное использование.
4. Повышать устойчивость и эластичность цепочек поставок, а также прозрачность рынков.
5. Сделать следование ESG экология, социальная ответственность, корпоративное управление -стандартам общепринятой практикой.
6. Укреплять международное сотрудничество между производителями и потребителями.