Основатель хедж-фонда Scion Asset Management, известный по фильму «Игра на понижение», сделал крупные ставки на падение акций Tesla и ускорение инфляции в США, которое должно сопровождаться ростом доходностей казначейских облигаций.
Как следует из отчета фонда за I квартал, поданного в Комиссию по ценным бумагам и биржам, Майкл Берри (его роль в фильме об ипотечном кризисе в США играл Кристиан Бейл) приобрел опционы «пут» производный инструмент, дающий его владельцу право продать ценные бумаги по оговоренной цене в течение определенного времени на 800 100 акций Tesla. Номинальная стоимость акций, лежащих в основе этих опционов, превышает $530 млн. Таким образом, это не только самая крупная позиция в портфеле Берри, в номинальном выражении она составляет целых 40% его стоимости, отмечает сайт Zero Hedge.
На 31 марта портфель Scion оценивался в $1,35 млрд.
Майкл Берри стал известен благодаря книге Майкла Льюиса и поставленному по ней фильму «Игра на понижение» (в оригинале — The Big Short). Он понял, что на рынке недвижимости и ипотеки в США надулся пузырь, и с 2005 г. начал формировать позицию из кредитных дефолтных свопов, которые принесли бы прибыль в случае обесценения субстандартных ипотечных облигаций. Берри сильно опередил события: цены на недвижимость в США достигли пика летом 2006 г., а о проблемах на рынке ипотечных облигаций банки и фонды стали сообщать в начале 2007 г. Но в результате ипотечный и последовавший за ним финансовый кризисы позволили Берри заработать $750 млн для инвесторов Scion и $100 млн — для себя лично.
Акции Tesla в 2020 г. выросли на 740%, сделав основателя компании Илона Маска на какое-то время самым богатым человеком в мире. Берри еще в декабре сообщил, что шортит их (то есть открыл позиции на падение цены). 8 января он написал в Twitter: «Мой последний Большой шорт (Big Short) стал больше и больше, и БОЛЬШЕ». В тот день акции Tesla подскочили на 8% до $880, увеличив капитализацию Tesla на $60 млрд.
Наслаждайтесь, пока это длится.– написал Майкл Берри
8 же января рост и застопорился. В ходе торгов 25 января цена смогла еще подрасти до $900,4, а с середины февраля начала уже падать. С максимума акции Tesla подешевели на 36%.
«Фанаты какого-либо актива будут покупать его весь день, всю неделю, весь месяц, пока это приносит им деньги. Когда они перестанут зарабатывать, то могут задуматься о продаже, но сначала перестанут покупать, и это удалит с рынка значительный источник спроса», — говорит Йон Триси, издатель инвестиционного бюллетеня Fuller Treacy Money.
Масштабные бычьи тренды полностью зависят от способности привлекать «все более и более высокие волны новых денег», описывает Триси подобные ситуации. «Когда же тот, кто был достаточно удачлив, чтобы успеть заработать, перестает покупать, те, кто купил последними, оказываются в убытках. Когда они теряют терпение или получают маржин-коллы, то начинают продавать», — заключает Триси. Поэтому стремительные взлеты котировок особенно легко могут обернуться резким падением.
Аналогичная ситуация, отмечает Триси, сложилась с биткойном, который на последнем этапе своего взлета рос благодаря заявлениям того же Маска — в частности, о том, что Tesla приобрела этой криптовалюты на $1,5 млрд и будет принимать ее в оплату за свои электромобили. «Но чем выше рос биткойн, тем больше он зависел от бесконечного притока новых денег, однако центробанки сейчас не ускоряют печатный станок», — говорит Триси. Слова же Маска об углеродном следе биткойна «в отсутствие жизненно важного, незаменимого приложения [этой криптовалюты] в реальном мире» и вовсе обрушили курс: если на пике в апреле он почти достигал $65 000, то сейчас биткойн стоит меньше $45 000.
Судя по отчету Scion, Майкл Берри также открыл позиции номинальной стоимостью $240,8 млн на рост доходностей казначейских облигаций США (и, соответственно, падение их цен). Сделал он это с помощью опционов на несколько биржевых фондов, содержащих такие бумаги со сроком погашения от 20 лет. В феврале Берри предупреждал об угрозе «гиперинфляции, как в Веймарской республике», т. е. в Германии после Первой мировой войны.
Обеспокоенность участников рынков возможным ускорением инфляции привела к резкому росту доходностей казначейских облигаций — с 0,9% в начале года до почти 1,8% в конце марта у 10-летних бумаг (сейчас — 1,65%). Тогда же, в феврале, сравнение нынешней ситуации с событиями 100-летней давности провел директор по инвестициям Bank of America Майкл Хартнетт. Их он назвал «наиболее эпичным, экстремальным аналогом роста скорости обращения денег и инфляции в результате окончания военных настроений, избытка отложенных сбережений, потери доверия к валюте и властям» и, особенно, монетизации долга центральным банком. Все это, по мнению Хартнетта, похоже на то, что происходит сейчас.
В апреле годовая инфляция в США составила 4,2% при цели Федеральной резервной системы на уровне 2%. Ее руководители продолжают уверять, что скачок — временный и это «хорошая» инфляция, обусловленная оживлением экономики. Аналитики Goldman Sachs тоже считают его непосредственной причиной оживления в секторе услуг, в том числе путешествий, где цены растут с пониженных уровней, а также из-за подорожания некоторых товаров, высокий спрос на которые столкнулся с вызванными пандемией дефицитом и перебоях в поставках. Из-за беспрецедентного шока сложно интерпретировать эти данные и что-либо прогнозировать, считает Джейсон Ферман из Института мировой экономики Питерсона.
