На второй неделе мая российские войска пытались форсировать реку Северский Донец. Они навели понтонный мост, но украинская артиллерия уничтожила переправлявшиеся танки и другую бронетехнику. Российские части предприняли еще одну попытку. И еще одну. И еще.
Всего, по информации украинского штаба, таких попыток было девять, пишет Financial Times. Русские потеряли около 80 единиц бронетехники и более 400 человек, посчитали военные аналитики по открытым источникам. Подобные грубые просчеты допускались и в других операциях при попытках как переправиться через реки, так и захватить украинские объекты.
Например, российские войска навели понтонные мосты через Ирпень под Киевом, но украинская артиллерия уничтожила их вместе с переправлявшейся бронетехникой. Не удалось им и форсировать реку Ингулец под Херсоном. В первые дни войны десантники и легковооруженный спецназ неоднократно пытались захватить аэропорт «Антонов» в Гостомеле под Киевом, хотя их там ждали подготовленные к такой операции украинские части. На юге страны российское командование несколько раз посылало вертолеты на захваченную авиабазу, где они регулярно уничтожались украинским огнем.
Свобода или подчинение
Реформа украинской армии шла с 2016 г., проводить ее помогали военные США, Великобритании, Канады. Она, в частности, предполагала переход на децентрализованный принцип принятия решений в рамках определенных верховным командованием целей: командиры рот и даже взводов могут действовать по собственному усмотрению в зависимости от конкретной обстановки.
«У нас другой стиль, и украинская военная доктрина очень похожа на западную: [у частей] есть свобода корректировать свои действия и достигать целей в соответствии со своим пониманием ситуации», – пояснил FT Михаил Самусь, директор New Geopolitics Research Network, 12 лет отслуживший в украинских вооруженных силах (ВС). Советская же модель, которая сохранилась и в российской армии, предполагает «беспрекословное исполнение приказов командования», говорит он.
Это позволяет украинским частям быть гибкими, устраивать засады, совершать вылазки, нанося противнику значительный ущерб. Успех такой тактики стал очевиден и под Киевом, где они заставили отступить значительно превосходившие их в живой силе и технике российские войска, и особенно в Мариуполе. Небольшой контингент почти три месяца сдерживал тысячи, если не десятки тысяч российских солдат, не получая приказов своего командования и оставшись практически без внешней поддержки, пока Владимир Зеленский не сообщил, что их миссия окончена. После этого сдались 2439 бойцов, удерживавших «Азовсталь», по данным Министерства обороны России.
Алексей Мельник, бывший офицер украинских ВВС, также прослуживший 10 лет в советской армии, говорит:
Для российского пехотного офицера риск быть наказанным своим командиром гораздо выше риска потерять своих людей и быть убитым самому. Если отданный приказ приведет, как вам кажется, к катастрофе, вы должны сказать об этом командиру, но российские офицеры боятся этого больше всего.
Переправа, переправа, берег левый, берег правый
Возможно, нигде катастрофические последствия такой организации не проявились сильнее, чем в операции по форсированию Северского Донца около Белогоровки. «Войска Российской Федерации продолжают упорно наводить понтонную переправу через Северский Донец, хотя недавно аналогичную переправу благополучно разбили ВСУ. Причем дважды», – писал глава Луганской областной военной администрации Сергей Гайдай.
Западные офицеры, которые изучили снимки переправы на Северском Донце, говорят, что российские части проигнорировали даже собственные устав и боевые инструкции. Такая операция требует тщательного планирования, значительных ресурсов и четкого надзора, а в результате представляла собой поспешную, неподготовленную попытку, пишет The Wall Street Journal, которая опросила военных экспертов.
Поскольку при форсировании рек применяются специализированные части и оборудование, а переправляющиеся войска не защищены, налаживать переправу имеет смысл только в случае крайней необходимости, когда она позволит добиться значительного успеха в более масштабной операции, отмечают специалисты по тактике. «Обычно она нужна, когда армия планирует использовать ее для важного удара в рамках наступления», – говорит генерал-майор в отставке ВС Австралии Мик Райан.
«Все боевые операции – это высокоорганизованный танец динамического применения силы, людей, техники, самолетов, и переправа через реку – один из самых сложных маневров, – говорит бригадный генерал в отставке Питер Дельюка, который служил в инженерных войсках США и многие годы изучал ВС России. – Чтобы быть эффективным, все должно быть скоординировано, а у русских в Украине этого не видно вообще».
Подготовка к переправе включает не менее шести этапов, начиная с разведки и выбора места, и занимает как минимум несколько дней. Военный инженер Тони Спэмер, сержант-майор британских войск в отставке, рассказал WSJ, что во время четырех командировок в Афганистан его подразделения, готовя переправу, проводили до семи медленных репетиций на базе, чтобы все отладить. А потом повторяли во все более высоком темпе, стараясь минимизировать время.
«Мы никогда не подъезжали к месту и не пытались рискнуть переправиться», как, похоже, делали российские войска на Северском Донце, сказал Спэмер.
По словам военных инженеров, необходимо выбрать несколько мест для переправы, чтобы «растянуть» оборону противника. Если форсировать реку предполагается в одном месте, войска все равно должны готовить ложные переправы в других, чтобы отвлечь внимание противника от настоящей, которую по возможности нужно наводить ночью.
Не специалисты в военном деле могут вспомнить, как описывалась переправа в одноименной главе поэмы «Василий Теркин» Александра Твардовского:
Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый…
Ночью, первым из колонны,
Обломав у края лед,
Погрузился на понтоны
Первый взвод.
Если же форсировать реку по каким-то причинам приходится днем, нужно обеспечить дымовую завесу на всех пунктах переправы, как реальных, так и ложных. Российские войска ее использовали, свидетельствуют посты в Twitter человека по имени Максим, который называл себя украинским военным инженером и специалистом по взрывчатым веществам, участвовавшим в обороне плацдарма на реке. Но переправа осуществлялась только в одном месте, которое украинские войска уже идентифицировали. «Если вы пустили дым, но переправляетесь в одном месте, то что вы тогда прячете?», – прокомментировал Дельюка.
Кроме того, перед началом переправы пехота или спецназ должны занять плацдарм на противоположном берегу и координировать действия артиллерии или авиации, чтобы те подавили вражескую артиллерию и не позволяли противнику наблюдать за переброской войск (и это, кстати, тоже описано у Твардовского). Плацдарм важен и для того, чтобы переправившиеся техника и пехота могли сразу освобождать место для следующих за ними. Этого, судя по фотографиям уничтоженных на берегу танков, российским войскам сделать не удалось.
«Нельзя сидеть, попивать чай и думать: хорошо переправляемся», – говорит Райан.
Еще одна ошибка – два понтонных моста были расположены слишком близко друг к другу, так что украинские артиллеристы могли одним выстрелом повредить оба. «Похоже, об инженерах вообще не думали», – говорит Спэмер.
Генерал Дельюка резюмирует:
Попытаться [форсировать Северский Донец] не было глупостью. Глупостью было не продумать, как это сделать.
