Смерть Алексея Навального никак не добавила оптимизма или веры в возможности свержения путинского режима. Но именно Навальный, предупреждая о своей скорой гибели, говорил: «Если это произошло, значит, мы необыкновенно сильны», — и завещал соотечественникам не сдаваться.
Я преподаю лидерство. Важная часть современного лидерства — умение планировать изменения, запускать их и управлять ими. В конце концов, свержение путинского режима и есть одно гигантское и необходимое, в первую очередь для самой России, но и для всего мира тоже, изменение.
Вот что, на мой взгляд, можно и нужно взять на вооружение.
Создать коалицию желающих
Одна из очень частых ошибок в управлении изменениями — лидеры стараются их запустить, не имея значимой поддержки. Причина — иллюзия, что все в окружении лидера хотят тех же перемен, есть критическая масса и можно начинать.
Но свержение режима требует создать гораздо более широкую коалицию. В этой коалиции будут и люди, которые многим могут показаться «персонами нон-грата»:
государственные чиновники, в том числе бывшие единороссы, которые только и ждут, когда перекраситься, чтобы сохранить статус и материальное положение;
российские олигархи и полуолигархи, которые искренне (даже если абсолютно корыстно) встревожены своими шансами сохранить когда честно, когда нечестно заработанные богатства;
простой народ, который было бы неверно и неправильно (несколько свысока) рассматривать как некое единое целое, одурманенное пропаганды. Каждая из этих ключевых аудиториях имеет свои страхи, интересы, надежды и мечты, и их надо учитывать.
Первая категория очень напугана термином «воры и жулики». И даже если термин во многом справедлив, он едва ли завоевывает умы и сердца российских чиновников. Тут стоит вспомнить и пост-нацисткую Германию Конрада Аденауэра. Немецкие законы об амнистии 1949 и 1954 годов позволили многим нацистам не нести ответственности за свой нацизм. С этической точки зрения это было весьма спорное решение, но с политической — Аденауэру удалось создать своего рода единство вокруг новой демократии Западной Германии.
Российской оппозиции стоит четко и ясно определить кто понесет ответственность за развязанную войну, а кто нет. Это лучший посыл к категории чиновников. В его отсутствие все стараются плотнее прижаться к фюреру: он их единственная надежда на будущее.
Со второй категории все значительно проще. Их приоритет № 1 — не потерять собственность и капиталы; приоритет № 2 — не потерять шансов на их приумножение в будущем. Только посмотрите на количество олигархов, которые отказались от российского гражданства в последние два года, и сразу поймете, что среди них большинство понимает, чем это все закончится. Но! Так же, как и с государственными чиновниками, олигархам нужен четкий посыл: где та красная черта, которая разделяет «активного путинского коллаборациониста» и «молчаливого российского бизнесмена»?
Третья категория («простой народ») требует, прежде всего, иной коммуникационной стратегии. Большинству россиян, как бы цинично это ни звучало, судьба Навального, Яшина, Кара-Мурзы и тысячи политзаключенным неинтересна. Как показала многолетняя практика Фонда борьбы с коррупцией, вид дворцов разнообразной элиты народ отнюдь не так сильно раздражает. Российский обыватель считает воровство естественным — если служебное положение дает такую возможность, глупо ей не пользоваться, сам обыватель бы обязательно воспользовался.
Москвичам и питерцам война, развязанная Путиным, не так важна и не страшна — умирают-то буряты, тувинцы и россияне из других бедных регионах. Зато как важна москвичам и петербуржцам цена яиц! Важна им и стоимость ЖКХ. Их пугает отсутствие лекарств. Россиянам нужны простые, конкретные, понятные посылы: нет ни яиц, ни поднятия с колен… Им очень нужно здоровое, народное чувство юмора — ведь нелепость и несостоятельность советского государства была явлена именно через юмор. Тоталитарная власть не терпит осмеивания и не знает, как ему противостоять.
В управлении изменениями все это называется «адекватная и эффективная коммуникационная стратегия для разных ключевых групп».
Четкая картина будущего
В управление изменениями мы говорим о силе видения. Именно красивое, четкое, ясное видение может объединить самую широкую и разношерстую коалицию. Но пока у нас мало что есть, кроме словосочетания «прекрасная Россия будущего» — а для многих это несколько абстрактное понятие. Нужно видение, которое может объединить очень разные категории россиян — т. е. нужно искать самое меньшее, что может всех объединить.
К примеру:
- Соблюдение конституции:
независимость и плюрализм СМИ на основе свободы слова;
свободные, честные, прозрачные выборы;
независимая и профессиональная судебная власть.
- Настоящая федерация:
децентрализация власти, чтобы люди на местах понятно определяли, кто и как управляет в их регионе, городе, поселке;
честный и прозрачный способ распределения денег между Москвой (центр) и регионами.
- Национальные богатства (тут есть и немного популизма):
X % прибыли РФ от продаж нефти и газа поступают в фонд — Y% дохода через дивиденды напрямую распределяется среди жителей РФ. Каждый житель ежегодно получает одинаковую сумму.
Коротко, ясно и четко. Каких бы человек ни был политических пристрастий, сложно с этими пунктами не согласиться.
Вокруг этой троицы можно создать убедительный, простенький нарратив. Конституция есть — но ее злостно затоптали. Мы не за «дайте нам власть», а за «пусть народ в свободных выборах определяет, кто у власти». Мы не за то, чтоб все богатства скапливались в Москве (и еще паре городов), а за то, чтоб все регионы и россияне жили хорошо и сами определяли, как хотят жить. Нефть и газ — национальное достояние, но, кроме Путина, Сечина и Миллера, от нефтегаза никто ничего не видел. Пусть все будет прозрачней, честней, каждому — и ежегодно!
Хорошее видение — оно короткое, ясное, понятное, четкое и рисует будущее в котором нам всем живется лучше!
Первые шаги
В процессе внедрения изменений большая проблема — определить, какими должны быть первые шаги. Вот есть видение, наша путеводная звезда — но что можно и нужно делать завтра?
И опять: вместо того чтобы впадать в уже упомянутую «выученную беспомощность», стоит послать четкие сигналы, что делать до свержения путинского режима и что — сразу после. Как можно меньше общих слов и лозунгов — как можно больше конкретики!
Как сравнительно безопасно выразить протест, находясь в России? Как сравнительно безопасно распространять правдивую информацию о стране и в мире? Как не попасть в мобилизацию? Как помочь политзаключенным и их семьям, «дезертирам» и их семьям? Организовать — а не страдать от двойственности — и делать!
Тот же самый подход нужен и когда (а это будет неожиданно) режим Путина развалится. Понадобится пошаговая инструкция: что делать? Если следовать аналогии с Восточной Европой 1989 года, наверное, нужен круглый стол — кто будет в нем участвовать — переходное правительство — свободные выборы — суд над военными преступниками.
Но вспомним управление изменениями! нам:
нужна коммуникационная стратегия для работы с разными аудиториями;
нам нужна коалиция желающих со множеством разных мнений и идей, чтобы эти желающие могли объединится вокруг согласованного четкого и приемлемого видения будущего;
нам нужен план: конкретные действия для каждого из россиян — что он может делать такого, чтобы каждый день приближать ситуацию к желаемому результату.
