Юлия настаивала на «братстве» народов и даже призывала называть войну «гражданской», Виталий отвечал, что отношения России и Украины — это история двух изначально разных стран на разных континентах: одной европейской и другой на границе Азии, которые случайно вошли в одну империю.
Латынина настаивала, что империю русские и украинцы строили вместе, Портников отвечал, что те, кто строил империю были изменниками, отказавшимися от своей украинской идентичности ради карьеры. Обе стороны сошлись, однако, на том очевидном факте, что нынешняя война обозначила предельно резкую границу между двумя народами.
Отдельной линией был вопрос природы украинской идентичности и следующие из этого выводы. Юлия Латынина высказывала опасения якобы «этнических чисток» — видимо, под влиянием пропагандистской картинки «укронацистов», нарисованной совместными усилиями кремлевской пропаганды и крайне немногочисленных (судя по результатам выборов — в пределах 2%), но шумных украинских этнонационалистов. На что Виталий Портников (в отличие от некоторых своих прежних высказываний) подчеркивал политический характер украинской нации.
Не берусь судить эту дискуссию, и не советовал бы это делать никому, кроме профессиональных историков (каковыми никто из ее участников, не являются). По одной простой причине: профессионалы всегда подчеркивают, что судить о людях другой эпохи, их мотивах, воззрениях, и поступках, можно только с позиций той же эпохи. Для этого необходимо, насколько возможно, погрузиться в ту среду, которой давно уже не существует, и попытаться вжиться в роль человека определенной эпохи.
А судить о прошлом в современных терминах «стран», «народов», и т. д. — профанация, как раз и рассчитанная на профанов, пиар и популизм. На таком уровне — все «эксперты» в истории, так же, как в медицине, экономике, образовании, военном деле и всем остальном. В том числе прекрасные журналисты (при всем уважении к этой профессии) Портников и Латынина, которые, как часто бывают, вылазят за пределы своей компетенции.
С удовольствием послушал бы (или почитал бы) дискуссию профессиональных историков на эту тему. Но, увы, их имена известны только в узких кругах, их слова не такие хлесткие и понятные, в общем «пипл не хавает», хорошо если две тысячи просмотров смогут собрать…
Но, если уж подходить «по-житейски», то ведь вся эта история со всеми обидами не имеет ровно никакого значения в нынешнем конфликте, а представляет чисто исторический интерес. То, что сейчас происходит, гораздо лучше описывается вполне понятной житейской аналогией, возможно, с некоторой добавкой психоанализа или даже психиатрии.
Жена и ее тиран
Были давным-давно двое детей одной семьи. Вместе росли, играли, дружили, дрались, мирились — в общем, все как у людей. Пришли злые дяди, одного (допустим, мальчика) забрали к себе и вырастили авторитарным тираном с большими комплексами. Вторая (допустим, девочка) отделалась травмами, но сумела бежать к другим приемным родителям, не таким жестоким и вовсе не авторитарным. Они, правда, тоже эксплуатировали ребенка и пытались его обратить в свою веру. Соответственно, когда девочка подросла, то взбунтовалась, попыталась уйти на вольные хлеба, но не выстояла и, в итоге, вспомнила о «брате» — вышла за него замуж по расчету (простим им этот инцест).
Жили супруги скорее плохо, потому что «муж» был, напомним, авторитарный тиран, абюзер, как сейчас говорят, и не терпел неподчинения. К жене (которых, к слову, было много) относился как к своей собственности, временами ее бивал, иногда до полусмерти, особенно за вольнодумство и неповиновение. Она почти сразу попыталась было поймать подходящий момент чтобы уйти, но не тут-то было: получила по полной программе…
Так что «жене» приходилось преимущественно терпеть — и она притерпелась: жила его жизнью, гордилась его успехами, утешала себя, что без него было бы хуже… Вот так жили 200 с лишним лет. Но постепенно вызревал разрыв. Когда «муж» захирел и ослабил хватку, «жена» попробовала было опять уйти на вольные хлеба — но ей это тяжело далось, с внутренним разладом (еще бы — столько лет вместе!), плюс никто руку помощи извне не протянул… В общем, муж опять ворвался в ее дом, и вернул жену «в семью» силой. Она не особо сопротивлялась, тем более, что он ей (как и остальным) выделил по отдельной комнате и на какое-то время позволил некоторые вольности. Потом, правда, выместил все зло так, что покалечил на многие десятилетия — попытался сделать лоботомию. И все попытки уйти — пресекал железной рукой. В то же время, покорность привечал, подарки даже дарил иногда, вместе вели хозяйство, какого-никакого добра наживали, вместе переживали трудности…
Наконец, муж совсем уж одряхлел и впал в кому. Жены воспользовались моментом и разбежались кто куда, и на этот раз удалось. Правда, совсем убежали только наложницы, которых он, в свое время, взял силой. А в нашем случае, напомню, это был хоть и плохой, но изначально добровольный брак по расчету. Да и ментально Украина была ближе, и связей больше. Только немногие, на тот момент — национал-радикалы, которым никто не хотел верить, считали Россию врагом, а большинство народа видела в русских если не братьев, то ближайших родственников и друзей.В общем, «жена» сказала: «Хочу жить отдельно, но давай останемся друзьями, сохраним совместный бизнес, оставим открытыми двери и т. д. Заведу себе кого-то другого — будем дружить семьями». Нормальная, цивилизованная, постановка вопроса.
Даже хранившийся в ее комнате пистолет отдала в обмен на обещания защищать — не стала оформлять себе разрешение на оружие. О чем потом сильно пожалела…
Насильно мил не будешь
Потому что «муж» с такой постановкой не согласился. Вначале, пока приходил в себя после комы, — пытался бывшую жену соблазнить материально, подбрасывал понемногу, чтобы она оставалась зависимой, твердил, что без него ей кранты экономически. Жена слушала да ела, но искала себе других партнеров (имеет полное право, не так ли? Особенно, не понаслышке зная характер «бывшего» и его тяжелую руку) и нашла их в лице Запада.
Но ревнивый бывший тем временем «встал с колен», при этом на почве старых комплексов, усугубленных жизненными неудачами (главной из которых он считал бегство своих жен и наложниц) у него обострилась давняя мания величия. Болезнь быстро прогрессировала. Наконец, дошло то того, что бывший воспользовался моментом слабости и оттяпал у бывшей жены одну грудь, чтобы забавляться на досуге. А заодно вонзил ей в бедро нож, чтобы она никуда не могла больше убежать — и все с требованием вернуться в «семью», «мы же братья». Трудно жить в мире, где упомянутые выше радикалы-националисты оказались правы…
Что в таких условиях остается делать жене? Конечно, только искать заступничества у кого-то не менее сильного, чем бывший. Соответственно, бывший — к тому времени окончательно поехавший крышей — просто набросился на нее как маньяк, со слепой яростью, на сей раз совершенно серьезно собираясь убить. Даже 40 тыс. мешков для трупов закупил перед вторжением, и передвижные крематории включил в маршевые колонны.
Вопрос: какое, к черту, значение имеет в этой ситуации их происхождение от одного корня и прошлая совместная жизнь со всеми правдами и кривдами? Любой, кто хоть когда-то пытался мирить своих друзей в супружеской ссоре знает, что у каждого из супругов — «своя правда». Своя трактовка событий, преломленная через свои комплексы и обиды, свои оправдания… Но, в большинстве случаев, это нет смысла разбирать, если отношения не сложились. Жаль, конечно: когда-то были красивой парой, любили друг друга (не в нашем случае), детишки вон какие симпатичные... Но ничего не поделаешь, насильно мил не будешь.
Лучшее, что можно сделать — переступить через обиды, постараться остаться друзьями и сохранить все хорошее. Разбирать обиды — только во вред этому. А самое худшее, что только можно придумать — это на основании каких-либо прошлых дел пытаться насильно вернуть «семью». Но именно этим «бывший» и занялся. Причем со слепой яростью маньяка, замешанной на ревности и всех его комплексах.
Собственно, после того, что наделал маньяк-«бывший», ему место пожизненно в тюрьме, если не на виселице. И уж точно это навсегда перечеркнуло все хорошее, что когда-либо было (если было) в этой «семье». Прошлое дисконтируется, поэтому, сколько бы этого хорошего ни было, его больше нет, и никогда не будет. Плохое — тоже дисконтируется, конечно, но беда в том, что его в настоящем настолько много, что все прошлое отступает на второй план.
Это не семья
Железный факт, который, наверное, признают и Портников, и Латынина, и любой другой непредвзятый наблюдатель был сформулирован еще десять лет назад, после начала агрессии: «Никогда мы не будем братьями». Конечно, история не знает слова «никогда», в данном случае это означает обозримое будущее. И вот в этом вся суть, какой бы ни была вся предыдущая история. Что с ней делать и как ее трактовать — отныне каждый из бывших «супругов» решает для себя. Конечно, в своей собственной, не всегда объективной интерпретации. Тем более, что, к сожалению, наверное в любой стране есть историческая наука, а есть учебники истории, и они далеко не всегда имеют между собой достаточно много общего.
Другое дело, что этническая принадлежность — это тридесятая характеристика человека. На первых местах — убеждения, ценности, все то, что, на самом деле формирует нацию, только политическую, тут можно целиком согласиться с Портниковым (редкий для меня случай в последние годы).
Поэтому, при всей заслуженной ненависти к России как государству, т. е. способу построения власти, отдельные люди, называющие себя русскими, могут быть как полноценными маньяками — и, в таком случае, объектами этой ненависти, так и совершенно цивилизованными людьми, которым искренне стыдно за свою родину (в большинстве случаев — уже «историческую»), которые не ищут ей оправданий, и по своим качествам ничуть не хуже, а то и лучше среднего украинца. А при всей любви к Украине, отдельные украинцы могут быть как ватниками-коллаборантами, так и помешанными на своем ресентименте сектантами-этнонациоалистами, которые, в сущности, ничем особо не лучше ватников, и в своей слепоте выступают «полезными идиотами» врага, хотя и, надо им отдать должное, воюют за Украину.
Но это уже другая история.
